Сподвижник архимандрита Кабалюка – Алексей Геровский. Валерий Разгулов. "Русская премия", Прага, 2008.

Рассматривая сквозь призму времени жизненный путь патриотов Подкарпатской Руси, соприкасаешься с судьбами целого народа, с его болями и радостями. На страницах нашей тысячелетней истории почётное место занимает соратник архимандрита Алексея Кабалюка – Алексей Геровский (6.10. 1883, Львов – 17.4.1972, Нью-Йорк).
Внук Адольфа Добрянского, сын галицкого русофила, директора Ставропигийского института во Львове, депутата австрийского парламента Юлиана Геровского и дочери Добрянского Алексии, с раннего детства воспитывался в русском духе и православной вере. Сначала в семье деда в Инсбурге, а затем в Черновцах, куда переехали родители.
Из-за того, что Алексей Геровский расклеивал по всему городу посмертные объявления на русском языке по поводу кончины обожаемого им православного законоучителя о. Ивановича, он был исключён из черновицкой гимназии. Более того, по распоряжению австрийского министерства народного просвещения, ему запрещалось обучаться во всех учебных заведениях Буковины и Галичины. Алексею Юлиановичу пришлось продолжать образование дома, а затем ежегодно сдавать экстерном экзамены. Таким образом успешно закончив гимназию, поступает на юридический факультет местного университета. Окончив полный курс, защищает степень доктора юридических наук и по примеру отца собирается стать адвокатом. Его старший брат Роман окончил в это время медицинский факультет Пражского университета. На церемонии вручения диплома, весной 1903 года, приехал в Прагу Алексей. Возвращаться домой в Черновцы братья решили через Венгрию и по дороге заехать в Изу под Хустом. Об Изе в то время много писали, как центре православия в Угорской Руси. Братья Геровские захотели на месте ознакомиться с реальным положением православных.
Прибыв в Хуст, они стали расспрашивать, как им добраться в Изу. Интерес к этому населенному пункту незнакомых людей вызвал подозрение у жандармов. Геровские были арестованы и доставлены в Сигетскую тюрьму. Продержав их несколько дней в тюремной камере, власти направляют братьев в Будапешт. Там их помещают в сборном пункте для бродяг и проституток, свозимых со всей Венгрии. И только вмешательство депутата венгерского парламента, словака Милана Годжи, будущего премьера Чехословацкой Республики, спасает их от многих неприятностей. Геровские были освобождены и высланы из пределов Венгрии.
Вернувшись в Черновцы Алексей Юлианович учреждает газету «Русская Правда», одновременно даёт юридические консультации преследуемым за веру православным из Угорской Руси. В 1908 году он составляет прошение о принятии карпатороссов в русские православные монастыри для подготовки к священству. Этот документ затем отправляет на миссионерский съезд, который состоялся в Киеве. Его председатель архиепископ Волынский Антоний Храповицкий приглашает Алексея Геровского на переговоры в Почаевскую Лавру. В результате, в великий пост 1909 года епископ Холмский Евлогий Георгиевский в Санкт-Петербурге, своим распоряжением разрешил карпатороссам обучаться в двухклассной богословской школе при Яблочинском Свято-Онуфриевском монастыре. Среди первых выпускников был и архимандрит Алексий Кабалюк.
Провокатором венгерской полиции, сыном греко-католического священником Арнольдом Дулишковичем был втянут вместе с братьями Романом и Георгием в православное движение в Подкарпатской Руси. Этот политический провокатор был внедрён в 1912 году и его главной задачей было установление связей с пророссийски настроенными гражданами и таким образом добыть доказательства подрывной деятельности русской агентуры в Венгрии. Для получения русской визы Дулишкович обратился в Будапеште за помощью к Милану Годже (имевшему контакты с русским консульством), которому нарисовал фантастический план развития национального движения среди русинов с помощью России. Годжа поверил в эту провокацию, но искать помощи рекомендовал не в России, а в Чехии. Хотя такой политический вектор не устраивал хозяев Дулишковича, он вынужден был с рекомендацией Годжи обратиться в Праге Т. Масарику и председателю «Чехословацкой едноты» Й. Ротнагелю. В отличии от Годжи они не поверили в «русинскую миссию» Дулишковича. В Чехии агенту удалось установить контакт с Романом Геровским, а через него и с его братом Алексеем, поддерживавшего тесные связи с депутатом русской Государственной Думы графом Владимиром Бобринским и другими деятелями славянского движения. С деньгами и инструкцией по созданию русинских православных центров в Угорской Руси Дулишкович с триумфом вернулся в Будапешт. Собрав «материалы» правительство организовало показательный процесс против православных русинов в Мараморош-Сигете (1913-1914).
Королевский прокурор доктор Андор Иллеш передаёт суду акт, в котором говорилось: «Мною обвиняются: Александр Кабалюк (в иночестве – о. Алексий), 36 лет, униатского вероисповедания, лесной рабочий (русский монах), родившийся и живущий в Ясинях». Далее перечислялись ещё 94 обвиняемых, в том числе православные священники о. Григорий Грицак и о. Николай Сабов, жители Изы – Яков Борканюк, Дмитрий Петровций, Георгий Воробчук, Иван Бабинец, Олена Глушман, Георгий Довганич, Дмитрий Симулик; Великих Лучек – Иван Стеблак, Юрий Трочинец, Павел Фенчак, Дмитрий Ряпинец, Иван Балог, Владимир Рубиш. Всего же к судебной ответственности привлекалось 188 человек. «Означенные лица, - писал прокурор, - находятся в сношениях с графом Владимиром Бобринским, жительствующим в Петербурге, русским подданным, председателем "Русского Национального Союза", членом Думы и Синода, с Евлогием Холмским, Антонием Житомиро-Волынским, православными русскими епископами, с афонскими, холмскими, московскими, киевскими, почаевскими и яблочинскими православными монахами и получают от них денежную поддержку. С этими лицами и, кроме того с врачом Романом Геровским, адвокатом Алексеем Геровским и инженером Георгием Геровским в Черновцах (Буковина), они вошли в соглашение с целью обратить униатских жителей государства, живущих в Марамароше, Угоче и Переи, в православную русскую веру… Всё это делалось с целью присоединения означенных территорий к русскому государству и подчинения их скипетру русского царя. Руководились они отчасти соображениями материальной выгоды, отчасти же любовью к православной русской вере, которая служит русской национальной идее». (А. Геровский «Иза и Сиготский процесс», «Свободное слово Карпатской Руси» Нью-Йорк. 1961. Т.3 №№ 9-10, 11-12, стр. 4-8).
Сценарий этого судилища нарушил приезд графа Бобринского, вызвавший необходимостью раскрытия провокатора, выступившего в качестве «свидетеля». Методы венгерской полиции осудила и мировая общественность. На суд в качестве свидетелей для разоблачения Дулишковича собирались приехать М. Годжа и Т. Масарик, но они не были допущены туда.
Братья Геровские тоже собирались в зале королевского суда поддержать своих собратьев. Это не входило в плана правительства Австро-Венгрии. В декабре 1913 года Алексей и Георгий Геровские были арестованы в Черновцах. В обвинительном акте Алексей Геровский был объявлен руководителем и вдохновителем организации, замышлявшей государственную измену. Единственной мерой наказания для него, по существующим законам, была смертная казнь. Накануне Первой мировой войны братья Геровские совершают дерзкий побег из тюрьмы и скрываются на территории России.
В отместку за бегство была арестована их мать Алексия Адольфовна, жена Алексея с двухлетним сыном, сестра Ксения. Мать и сестру заточили в венскую тюрьму, где вскоре при загадочных обстоятельствах погибает Алексия Адольфовна. Но и этого оказалось недостаточно, были заключены под стражу все ближайшие родственники Геровских. Дом в Чертёжном, где жила вдова Адольфа Добрянского и хранился его уникальный архив, был летом 1914 года разграблен и сожжён австрийскими властями.
После того, как русские войска занимают Буковину и Галицию, Алексей Геровский возвращается в Черновцы в качестве старшего чиновника по особым поручениям при губернаторе Евреинове. В это время он знакомится с учёным-славистом Ф. Ф. Аристовым, с которым затем поддерживал связи многие годы.
Когда в 1915 году русские войска отступили из Галичины, Алексей Геровский состоит при МИДе в Петрограде в должности эксперта по австро-венгерским и балканским делам, продолжает сотрудничать с графом Бобринским. После революции он возвращается на Подкарпатскую Русь, становится председателем Центрального Комитета Православных общин и юрисконсультом православной епархии. 19 августа 1921 года о. Алексий Кабалюк открывает в Изе первый Собор Православной Церкви Подкарпатской Руси. На него съехались делегаты (более 400 человек) со всех православных сёл края. Они провозгласили Преосвященного Досифея (Васича) Карпаторусским епископом. Был принят Устав и официальное название – «Карпаторусская Восточная Православная Церковь». Проект Устава разработал Алексей Геровский. Он же вошёл в «Центральный Православный Комитет», который возглавил о. Алексий Кабалюк. По его же рекомендации в Комитет вошли: православные священники Ю. Плиска (Иза), А. Рацин (Ольховцы), редактор газеты «Русская Земля» А. М. Гагатко.
Присутствие представительной делегации на Соборе свидетельствовало о росте авторитета в крае православия и его лидеров. Справедливости ради отмечу, что и политика правительства Чехословакии в первые годы была лояльна к православию. Объясняется это тем, что греко-католическое духовенство в основном было настроено провенгерски.
В ноябре 1924 года впервые состоялись на Подкарпатской Руси выборы в парламент ЧСР. В начале избирательной компании Крамарж, первый премьер-министр республики, учитывая огромный авторитет Алексея Геровского среди подкарпатских русинов, предложил ему возглавить список кандидатов народно-демократической партии. А. Ю. Геровский в своей статье "Чешская политика и православная церковь на Карпатской Руси", писал: "На предложение возглавить их список в Карпатской Руси, я им сказал, что прежде всего мне необходимо знать, как они относятся к автономии… На это мне ответил д-р Крамарж: «Само собою понятно, мы стоим за автономию…». Далее Алексей Геровский отметил, что после продолжительного разговора с Крамаржем и Гайном, он убедился в их неискренности и отказался от предложенных 250 тысяч корун на предвыборные расходы.
Старый знакомый Милан Ходжа, депутат парламента ЧСР, министр просвещения и вероисповедания предложил ему возглавить список аграрной партии. Но и это предложение было отклонено. Алексей Геровский понимал, что им нужно только его имя в предвыборной борьбе против блока «Карпаторуссих автономистов». Он не примыкал ни к одной из политических партий, обильно представленных в нашем крае. Это объясняется прежде всего тем, что он долгое время возглавлял Центральный Исполнительный Комитет Православных Общин Подкарпатсой Руси и считал, что только сотрудничество со всеми политическими течениями благоприятно скажется на укрепление православия в крае. Он совместно с сербским епископом Досифеем и о. Алексием Кабалюком организовал православные приходы во многих сёлах края. Его заслуги были замечены и отмечены. Сербский Синод назначает Алексея Геровского юрисконсультом православной епархии Подкарпатской Руси.
Такая деятельность А. Ю. Геровского шла в разрез с политикой чехословацкого правительства, которое саботируя предоставление нашему краю автономии, стремилось внести раскол в обществе. С этой целью православную церковь власти стремились отторгнуть из-под юрисдикции Сербской православной церкви. При поддержке архимандрита Алексия Кабалюка он со своими сторонниками создаёт «Карпаторусский комитет» в Белграде. Это даёт положительные результаты. Так, например, с помощью сербского премьер-министра Панича, был удалён из Подкарпатской Руси пражский ставленник епископ Вениамин.
На одном из своих выступлений в югославской столице А. Ю. Геровский заявил: «через некоторое время Чехословакия и Польша исчезнут с карты Европы потому, что в славянском мире будущее только за православными государствами (ГАЗО ф. 2. оп. 2. ед. хр. 92. л.67). В ответ на это заявление чехословацкое консульство в Белграде изымает у него чехословацкий паспорт. Мотивируя это тем, что у него имеется австрийский паспорт, а по законам ЧСР запрещается одновременно быть гражданином двух государств. С этого времени Алексей Геровский становится злейшим врагом для правительственной верхушки Чехословакии.
За ним и его соратниками устанавливается постоянный негласный надзор. 28 марта 1925 года Хустское окружное управление сообщало президии гражданского управления Подкарпатской Руси: «Согласно данным жандармской станции доктора Геровского в Изе нет и не было» (ГАЗО ф.63.оп. 4. ед. хр. 438. л. 1). На следующий день последовало дополнительное сообщение: «Брат доктора Геровского, по имени Георгий, приехал в Изу вечером 23.06. к своему брату, где взял несколько книг, там переночевал и утром 27.03 уехал в город Хуст. По нашим сведениям, доктор Геровский уже около трёх недель находится в Праге (там же л. 2). 21 апреля 1925 года президиум жупного управления в Вел. Севлюше (Виноградово) сообщал президии по политическим вопросам Подкарпатской Руси: «12. 04. доктор Геровский приехал в Изу. Его сопровождал Кабалюк. 13.04. к ним приехал учитель Павел Кирик, в тот же день др. Геровский и Кабалюк поехали в Хуст, откуда др. Геровский в сопровождении Степана Кеменя выехал в Ужгород на праздник Пасхи к своему брату. После праздника др. Геровский вернулся в Изу. Его жена (русская эмигранка Магдалина Маркова) до сих пор находится в Париже» ( там же л. 4). Полицейский комиссариат докладывал 25 апреля 1925 года политическому управлению Подкарпатской Руси: «Доктор Геровский 15.04. приехал из Изы в Хуст к Кабалюку. Пробыл у него около двух часов, потом, очевидно, уехал в Ужгород» (там же л. 6). Полицейская дирекция в Ужгороде – президии политического управления Под. Руси: «Доктор Геровский приехал в Ужгород 17.04. 25 г. жил в гостинице "Берчени"… Ходил в основном в кино и театр. Ежедневно его навещал в гостинице его брат. Два раза его посетил агент-посредник Гаваш. Уехал из Ужгорода 12.05.25 г. в Прагу» (там же л. 7). Министерство иностранных дел ЧСР 25 августа 1925 года сообщало со ссылкой на посольство в Белграде: «Алексей Геровский с двумя членами консистории проживает в Белграде уже больше месяца. Вместе с Досифеем передали министру иностранных дел Меморандум о неутешительном состоянии православной церкви на Под. Руси, и её преследовании со стороны Чехословацких властей. В Меморандуме изложено требование, чтобы власти Сербии потребовали от Чехословацкой Республики придерживаться устной договорённости между министром Бенешем и министром культов Сербии Яницем. Одновременно подчёркивается, что необходимо дать чешским властям один месяц срока для ответа, а если в этот срок ответ не будет дан, то сербские власти обратятся в Лигу Наций» (ф. 2. оп. 2. ед. хр. 90. л. 18,.18 об.). В жандармском донесении от 7 октября 1925 года сообщалось: «Значительная часть действующих православных священников на Под. Руси под влиянием епископа Досифея пропагандирует православное движение на Под. Руси, требует признания сербской юрисдикции, отрицая юрисдикцию Царьградского патриарха. Имеется связь с посредниками Досифея, а также с некоторыми политиками, такими, как др. Алексей Геровский… Др. Геровский, председатель православных сёл на Под. Руси, издал в Белграде обширный Меморандум… Здешний уряд (канцелярия губернатора) намеревается выслушать др. Геровского по этому вопросу, однако, до сих пор это не было возможным, поскольку др. Геровский в Ужгороде не задерживается, а его брат Георгий, который был в Белграде всего один день (об этом свидетельствует его заграничный паспорт) утверждает, что там говорил с братом, но о содержании Меморандума ему ничего неизвестно» (там же 3. 3 об.). Президиум окружного правления в Вел. Севлюше 15 октября 1925 года сообщал: «Согласно тщательного расследования установлено, что выезд в Сербию совершен по инициативе архимандрита Алексия Кабалюка в Хусте. Выезд, вероятно, совершили представители консистории Димитрий Беляков, православный священник из с. Горонды и Лука Ольховский из с. Задне. Уехали два месяца назад. Возможно, поездка Геровского в Сербию была самостоятельной. После завоевания России большевиками переметнулся на Сербию, очевидно, потому, что Сербия сегодня является его второй родиной. Недавно наладил связи с семьями сербских высших кругов. Геровский в политических целях пропагандирует православие сербского (Досифеевского) направления. До войны в с. Ясиня проводил православную агитацию, в результате которой позже был Марамарошский процесс. Связи с Досифеем установил не сегодня, поскольку его знал давно. Кто был инициатором изменённого меморандума и статьи в газете «Време», нельзя утверждать. Думаю, что не будет ошибкой, если это деяние припишем Геровскому. Он имел и имеет доступ в наивысшие сербские круги. В Сербии, кроме того, живёт много церковных деятелей из России, с которыми Геровский имеет связь» (там же л. 30. 30 об.). Представитель жупного правления в Вел. Севлюше 19 октября 1925 года доносил: «Др. Геровский в первой половине октября 1925 г. находился в Изе, где работал по подготовке организации православной семинарии, церковной типографии и изданию православной газеты в Изе. Вся эта подготовка не была завершена, поскольку др. Геровский в конце октября выехал в Прагу, а оттуда в Париж. До сих пор в Изу не возвращался. Не правдоподобно, что др. Геровский сопровождал делегацию православной консистории в Сербию. Кажется правдой, что Геровский в Сербии присоединился к делегации из Чехословакии. Др. Геровский является секретарём православной консистории на Под. Руси, ярым сторонником сербской юрисдикции и фанатическим противником Пражской юрисдикции. Его связь с епископом Досифеем, активная деятельность в интересах православия снискали ему среди православных большую любовь и кличку «православного адвоката»… Д-р Геровский, как секретарь православной церкви, отлично знает положение православной церкви на Под. Руси. Его товарищеские отношения с некоторыми чешскими политиками и правительственными кругами дают ему возможность заглянуть в закулисную политику Чехословакии... Стараниями др. Геровского в Хусте поселился бывший царский генерал Раснянский, который до сих пор имеет связи с великим князем Николаем Николаевичем… Др. Геровский монархических убеждений, а его идеал – сильная русская великодержавность. Поэтому он противник всего, что мешает осуществлению этого его идеала. Др. Геровский находится в Женеве, где в Лиге Наций хочет добиться решения вопроса по положению православия на Под. Руси» (там же л. 32-33). Полицейская дирекция в Ужгороде 30 декабря 1925 года сообщала: «В дополнении к нашему донесению от 7 октября 1925 года сообщаем, что Алексей Геровский, который в Ужгороде имеет брата, не был в Ужгороде за период с нашего последнего донесения. Очевидно, что после поездки делегации под руководством Геровского в Белград, сторонники епископа Савватия отброшены на задний план, а сторонники епископа Досифея приобретают всё большую значимость. Об этом свидетельствует тот факт, что священником Алексием Кабалюком миссионеры Савватия были изгнаны» (там же л. 26). Президия краевого управления 22 марта 1929 года сообщала: «Д-р. Геровский в 1928 году был в Хусте и Изе неоднократно… Согласно секретного расследования др. Геровский, очевидно, совершает заезды в Чехословакию переодевшись в православного священника, чтобы отвлечь от себя внимание» (там же ед. хр. 92. л.122, 122 об.).
Являясь членом Женевского «Конгресса меньшинств», он часто посещал общие собрания Лиги Наций, где знакомил её членов с проблемами на Подкарпатской Руси, сообщал и о нежелании Праги предоставить автономию Подкарпатской Руси, гарантированной ей Сен-Жерменским мирным договором и Конституцией ЧСР. Его острые выпады в швейцарских и других газетах в адрес правительства имели огромный общественный резонанс.
В отличии от правительства Австро-Венгрии, приговорившего Алексея Геровского к смертной казни за «государственную измену», правительство Чехословакии в феврале 1927 года лишает его гражданства и изгоняет из пределов страны. Различным притеснениям подвергались и члены семьи.
Переселившись в Югославию А. Г. Геровский продолжил борьбу за автономию на Подкарпатской Руси. Его поддерживала в Югославии не только многочисленная русская эмиграция, но и правительственные и оппозиционные партии. Ему удалось организовать «Сербско-Карпаторусский комитет», в который вошли члены Югославского парламента (скупщины), представители сербской православной церкви, творческая интеллигенция, журналисты. Среди них Константин Тимотиевич, др. Воислав Янчич, Радослав Агатенович, Р. Трифунович, Мирко Комненович, Милош Мошколевич и Григорий Божович (ГАЗО ф. 2. оп. 2. ед. хр. 90. л. 75, 75 об.).
Огромное впечатление на югославскую общественность произвело выступление А. Ю. Геровского на съезде четников, на котором присутствовал военный атташе чехословацкого посольства в Белграде. В своей речи он подвёрг резкой критике существующие порядки на Подкарпатской Руси. В знак протеста военный атташе покинул зал заседания и не присутствовал на военном параде. В связи с этим, чехословацкое правительство заявило протест и требовало изгнание Геровского из Югославии, но безрезультатно.
В ответ на это Алексей Юлианович публикует тиражом 1500 экземпляров обращение, в котором приводит ряд фактов, говорящих о коррупции премьера Бенеша. Этот документ был разослан всем членам Лиги Наций. В своём обращении Алексей Геровский предложил д-ру Бенешу привлечь к суду в Швейцарии, в городе Базеле, где это обращение было напечатано. Представитель Канады, сенатор Дандюран в разговоре с А. Ю. Геровским сказал, что если Бенеш к суду Геровского не обратится в суд, то ему в Лиге Наций не место. Бенеш к суду Геровского не привлёк ни в Швейцарии, ни в Белграде, ни в Нью Йорке, куда он переехал в январе 1930 года. В США он переселяется, чтобы продолжить борьбу за предоставление Подкарпатской Руси автономии. Активно сотрудничает с Обществом русских православных братств в Пенсильвании. Часто печатается с програмными статьями в выходящей в Нью Йорке газете «Русский Вестник» (редактор Николай Почута). Имел своих сторонников и в словацкой Лиге в Америке. Уже 2 февраля 1930 года в Нью Йорке состоялась его встреча с русинами Америки, на которой присутствовало несколько сотен человек, где православные и греко-католики были представлены поровну. В 1935 году Алексей Геровский становится его генеральным секретарём (В. Разгулов «Яркий след братьев Геровских», «Единство-плюс», 15 января 1994 года.
Создание «Карпаторусского Союза» чехословацкое правительство восприняло враждебно и попыталось его дискредитировать. Недоброжелатели А. Ю. Геровского, польстившие на финансовую поддержку Праги, стали утверждать, что «ничего не делает» этот Союз и создан для его личных целей. В ответ на это Алексей Юлианович писал: «Карпаторусский Союз объединил всех карпатороссов в Америке и делает всё, что возможно в мирное время, а его «бездеятельность» можно сравнить « с бездеятельностью» армий мирного времени во всех государствах, которые будут готовы действовать, как только настанет время. И Карпаторусский Союз будет тогда действовать в Европе, согласно обстоятельствам. В течение ближайших лет там вспыхнет война. И первым государством, которое исчезнет с карты Европы, будет Чехословакия» («Путями истории». Т II. Стр. 256).
Эта статья А. Ю. Геровского переполнила чашу терпения Праги. В прессе было опубликовано постановление чехословацкого суда, что он будет арестован, как только пересечёт государственную границу ЧСР. Но это были пустые угрозы. Когда спустя непродолжительного времени, делегацию, отправленную в Европу, которую возглавил Алексей Геровский, в Париже встретил депутат от нашего края в Чехословацком парламенте Андрей Бродий, который передал ему чехословацкую визу и гарантию безопасности.
В поездках по территории Подкарпатской Руси американскую делегацию с восторгом встречали жители сёл и городов края. А самой первой поездкой А. Ю. Геровского стало посещение Изы. О чём беседовал он с архимандритом Алексием Кабалюком пресса и архивные документы умалчивают. Но мы уверены, советы и напутствия православного карпаторусского подвижника не раз помогали Алексею Геровскому разобраться в сложных политических ситуациях.
А когда в декабре 1944 года православная делегации, в составе которой был и архимандрит Алексий Кабалюк, на встрече с Патриархом Алексием в Москве ещё раз напомнила: «Мы решительно против присоединения нашей территории к Украинской ССР. Мы не хотим быть чехами, ни украинцами, мы хотим быть русскими и свою землю желаем видеть автономной, но в пределах Советской России», А. Ю, Геровский по этому поводу из Нью-Йорка отправляет письмо Сталину. В нём он обращается к «вождю всех народов»: «Не дайте в обиду самой западной окраины Земли Русской. Защитите её. Не допустите, чтобы наше маленькое русское племя, удержавшееся в течение тысячи лет на юго-западных склонах Карпат, было стёрто с лица земли в момент величайших побед русского оружия. Спасите русский край, который русские учёные (профессор Ключевский) считают колыбелью русского народа. Русская история Вам этого никогда не забудет» («Путями истории» Т II, стр. 289).
Ответа не последовало. Впрочем, что мог сказать Сталин, когда маховик насилия был запущен на всю мощь.
Олег Александрович Грабарь, редактор сборника «Путями истории» по этому трагическому поводу писал: «Каким-то непостижимо нелепым кажется исторический акт уничтожения исконно русского облика населения Закарпатской Руси, насильственно обращенного в украинцев… Пусть Леонид Ильич Брежнев не будет в обиде на автора, что он напомнит ему, произошло это в присутствии его, Мехлиса, Тюльпанова, Вайса, Иткина, Давидовича и других представителей советской власти, достаточно образованных, чтобы понять чего они лишают край, лишая его многовековой традиции и выступая на ролях глушителей русскости» ( там же стр. 245-246).
К счастью, с годами идеи, о которых шла здесь речь, не канули в Лету. Будущее же Подкарпатской Руси мы видим в тесном и братском сотрудничестве с Россией.

Валерий Разгулов

Исследователь деревянных храмов Подкарпатской Руси – В. В. Саханеев. По страницам неизданной книги. Валерий Разгулов. "Русская премия", Прага, 2008.

В горном массиве Карпат, там где каменные тиски сковывают узкие полоски долин, изрезанных глубокими расщелинами, и горные потоки, создавая неповторимую музыку гор, устремляются вниз, навстречу бурным водам Ужа, Латорицы, Боржавы и Тисы можно полюбоваться неповторимой архитектурой деревянных церквей. Академик Игорь Грабарь называл их «изумительные храмы-сказки». И это поистине так! Их миниатюрные размеры, лёгкие и простые конструкции, как бы парящие в солнечных лучах, созданные мозолистыми руками и фантазией зодчих, вызывают восхищение и гордость.
Русский эмигрант, профессор Петербургского университета Всеволод Васильевич Саханеев (1885-1940 г.г.), научный сотрудник пражского Русского Народного Университета, член Русского исторического общества и Русского исторического заграничного архива, вдоль и поперёк исходил Подкарпатскую Русь. Свои этнографические зарисовки и этюды он публиковал в краевой и чехословацкой пресс. Отметим лишь некоторые: «Непрестольный деревянный крест на Мараморошской Верховине 1667 г.", «Древнейшие каменные церкви карпатской Руси», «Национальный костюм у карпатороссов», «К вопросу о создании карпаторусского краевого музея», «Резьба по дереву в Карпатской Руси», «Из истории Унии Карпатской Руси», Карпаторусская иконопись», «Карпаторусский народный орнамент»…
Главной же темой учёного стала – архитектура деревянных храмов Подкарпатской Руси. Во вовремя своих продолжительных экспедиций В. В. Саханеев зарисовывает и фотографирует деревянные храмы, делает обмеры и составляет их планы, записывает историю. Нам удалось обнаружить его полевые материалы, которых даётся архитектурная характеристика и особенности закарпатских деревянных церквей.
Русский учёный считал, что распределение церквей по типам на основании существующих стилей представляется «несколько преднамеренным или предвзятым». «Но всё же кажется, - писал Саханеев, - осторожнее классифицировать церкви не на основании стиля, а подходя к ним с точки зрения какого-либо объективного и твёрдого признака».
Более объективным признаком, считал Всеволод Васильевич, для классификации деревянных храмов может служить план церкви. По этому признаку все они распределяются на три группы.
Первая – церкви, имеющие в плане совершенно ясный равноконечный крест. К этому типу учёный отнёс церкви в Ясинях и Лощине. План их представляет собою равносторонний крест, составленный из четырёх срубов. Над их центральной частью обыкновенно возвышается восьмиугольный шатёр, а срубы покрыты двухскатной кровлей. В. Саханеев отнёс этот тип церквей к самому раннему периоду строительства (ХVI – началу ХVII в.), который сохранился только в Гуцульщине.
Вторая – более поздняя, представляет её церкви, имеющие в плане удлинённый крест. Строились из трёх срубов: первый сравнительно небольшой и обыкновенно отгораживается от центральной части храма невысокой перегородкой, иногда решётчатой, иногда сплошной, с широким проходом посредине; второй сруб, более обширный, так что края его выступают наружу по сравнению с краями первого сруба, таким образом образуется поперечная перекладина креста в плане церкви; наконец маленький сруб пристраивается с восточной части церкви и образует алтарную абсиду. Над каждым срубом возводится отдельная башня («турня»). Внутри центральная и алтарная башни образуют нечто вроде купола, что значительно увеличивает объём помещений и создаёт особый акустический резонанс, передняя башня изнутри перекрыта потолком, над которым сооружаются хоры. Снаружи каждая башня увеличивается декоративной резьбой и покрывается гонтовой кровлей иногда в несколько рядов, что придаёт церкви своеобразный вид. Передняя башня строится самой высокой. Центральная ниже и алтарная – самой низкой. К этому типу Всеволод Саханеев отнёс церкви в Шелестове ( в 1928 году перевезена в Мукачево, а затем в Ужгород), Медведицах (перевезена в 1926 году в Прагу), Верхнем Студеном, Кострине.
Третьи – церкви. Имеющие в плане треугольник с пристроенной алтарной абсидой. Состоят их трёх срубов, причём первые два служат центральной частью храма, строятся одинаковыми по размерам , и соединены между собой так. что наружные стены одного служат продолжением стен другого, что и даёт в плане прямоугольник, третий же сруб служит алтарной абсидой и пристраивается с восточной стороны. Церкви этого типа обычно имеют двухскатную кровлю, иногда абсида подводится под общую кровлю, иногда покрывается отдельно более низкой кровлей. На передней части кровли , над первым срубом, часто возводится небольшая башенка, увенчанная высоким многогранным шатром, приближающимся по своему виду к шпилю. Учёный отнёс к этому типу церкви в Ганычи (разобрана в 1966 г.), Подплеше (разобрана в 1953 г.), Новоселице (сгорела в 1928 г.), Тернове (разобрана в 1927 г.), Брустуре, Реките, Обляске…
Всеволод Саханеев с грустью констатировал, что многие деревянные церкви были уничтожены природой (ураганами. Молниями) и от рук недобрых людей. Встречались ему церкви в ужасном запустении. С тех пор прошло более 60 лет. Что же изменилось? Мало что. Сгорела церковь 1643 года в селе Стебливка Хустского района; в селе Кобылеская Поляна на Раховщине церковная община разобрала свою святыню, а затем сожгла; давно не проводится служба Божья в самой старой церкви области (построена до ХVI ст.) в селе Колодном Тячевского района, 2 мая 1999 года сгорела церковь Стретенния Господнего ХVIII века в селе Русская Долина Виноградовского района, 23 мая того же года в ночь с субботы на воскресение сгорела церковь ХIХ века в селе Новая Ростока Воловецкого района…
Деревянные церкви по-прежнему служат людям, напоминая нам о скоротечности земного бытия. Ведь ничто не вечно в этом бренном мире, кроме памяти народной. Вот почему наш долг сохранить их для последующих поколений.

Валерий Разгулов